| Главная » Статьи » История Урала » История Урала | [ Добавить статью ] |
Историография истории урала эпохи феодализма
Историография истории урала эпохи феодализма Первоначальное освоение Урала осуществлялось его коренным населением. К сожалению, эти страницы истории не нашли своего летописца. Историография феодализма Урала начинается по существу лишь с оценки значения похода Ермака. Первым поэтическим историографом этого события был народ. В былинах, песнях, легендах и устных сказаниях инициаторами похода выступают представители народа — казаки-дружинники Самыми ранними историческими произведениями, в которых рассматриваются причины, ход, результаты освоения края русскими и даются оценки роли различных общественных сил в этом процессе, являются летописи. Среди них особое место принадлежит Кунгурскому летописцу. Опираясь на предания казаков дружины Ермака, авторы Кунгурской летописи именно их считали инициаторами похода и с восхищением писали о порядках в казачьей дружине . В Бузуновском летописце, основанном также на устных преданиях о Ермаке, содержится версия об уральском происхождении Ермака — Василия Тимофеевича Аленина, родившегося в одной из строгановских вотчин на Чусовой . Казачье «написание»—’ краткая «скаска» еще живших в Тобольске в 1623 г. участников похода — легло в основу Синодика ермаковым казакам — специальной церковной службы, прославлявшей казаков, погибших в Сибирском походе. Синодик стал в дальнейшем одним из источников Еси-повской летописи, составленной в 30-е годы XVII в. дьяком Тобольского архиепископского дома Саввой Есиповым. В ней присоединение Сибири было представлено воплощением «божьего промысла», отвечавшим интересам государства и царской власти. Иначе оценивалось это событие Строгановской летописью, стремившейся на первый план выдвинуть роль крупных феодалов Строгановых в организации похода Ермака. Казаки и Ермак изображены в летописи исполнителями их воли. Особенностью этой летописи было привлечение в качестве документальных подтверждений данной версии материалов вотчинного архива Строгановых, Синодика ермаковым казакам и повести начала XVII в. «О Сибири». В дипломатических документах конца XVI в. отражен официальный взгляд на поход; казаки также представлены в них простыми исполнителями государевой воли 4. Ни о Ермаке, ни о Строгановых сведений нет. Заключительным этапом летописного изучения истории Урала стало создание тобольским служилым человеком, историком, географом и архитектором С. У. Реме-зовым «Истории Сибирской». Ему удалось обнаружить в 1703 г. в г. Кун-гуре уже упоминавшийся выше Кунгурский летописец и создать на основе Есиповской и Кунгурской летописей, а также русских и татарских преданий и документов тобольских архивов свою «Историю» [31, с. 254]. В ней содержались сведения о народах Урала и Сибири. Превращение исторических знаний в науку связано с именем выдающегося государственного деятеля и ученого Василия Никитича Татищева, обратившегося к критическому изучению исторических источников. Еще в пору своей деятельности на посту главного управителя уральских заводов (1720—1722, 1734—1737 гг.) он начал систематическое обследование рукописных хранилищ Урала в Чердыни и Соликамске. Среди других ценных в историческом отношении рукописей он приобрел в Далма-товском монастыре «Летопись ротмистра Станкевича», содержавшую сведения об освоении Урала в XVI—XVII вв. [142, с. 155—157]. Труды В. Н. Татищева открывают дворянский этап в русской историографии. Дворянские историки ввели в научный оборот много ценных источников, преимущественно исходивших из кругов господствовавших классов (некоторые летописи, акты официального делопроизводства, законодательные акты и т. п.), что и определило их оценку колонизации края. В конце 30—40-х годов XVIII в. на Урале работал отряд второй Камчатской экспедиции под руководством ученых натуралиста И. Г. Гме-лина и историка Г. Ф. Миллера. Г. Ф. Миллер обследовал архивы Чердынн, Соликамска, Верхотурья, Туринска и собрал ценнейшие документальные свидетельства русского освоения Урала и Сибири, использованные им позже при создании «Истории Сибири» [198]. Присоединение Урала и Сибири Г. Ф. Миллер считал завоеванием и освещал с официальных позиций государственной пользы, поскольку оно открыло возможности эксплуатации природных богатств. Он первый заинтересовался вопросами этногенеза народов Урала, влиянием русской колонизации на нерусские народы. Местное население, по его мнению, находилось в полудиком состоянии и благодаря действиям русских феодалов, купцов и церкви было приобщено к «свету» христианства и цивилизации. Его концепция оказала влияние на взгляды других дворянских, а позднее и буржуазных историков. Оставаясь одной из главных проблем в дворянской историографии истории Урала, тема присоединения и освоения Урала уступает первое место истории горнозаводской промышленности, успехи которой надолго приковали к ней внимание ученых и государственных деятелей XVIII в. В первом статистико-хозяйственном описании России (1727 г.), автором которого был секретарь Сената И. К. Кирилов [159], содержались краткие данные об уральских заводах, численности и составе их работников, об использовании труда приписных крестьян и вольнонаемных. Автор первого специального труда об уральской металлургической промышленности главный управитель уральских заводов (1722—1734 гг.) В. И. Геннин стремился дать всестороннее руководство для горных администраторов и служащих. Уделив основное внимание вопросам организации, технике и технологии производства, он дал необходимый, с его точки зрения, материал о формировании и составе рабочей силы, организации труда и системе подготовки квалифицированных кадров на уральских заводах [87]. Главное в этом труде — забота о нормальном функционировании предприятий, что характерно для всех сочинений об уральской промышленности, вышедших из-под пера горных деятелей XVIII — начала XIX в. (И. И. Веймарн, В. И. Крамаренков, А. Н. Яр-цов, А. Ф. Дерябин и др.) [108]. Общим для всех этих сочинений является их практическая и концептуальная направленность. Интерес авторов сосредоточен на крупной промышленности, ее успешное развитие они считали залогом процветания всей экономики страны. Основным же условием и двигателем такого развития являлись, по их мнению, мудрая политика правительства и рациональная деятельность горных учреждений по управлению промышленностью. В сочинениях, созданных непосредственно после массовых волнений приписных крестьян, мастеровых и работных людей Урала 40—60-х годов XVIII в. и Крестьянской войны 1773—1775 гг., были сделаны попытки установить связь между строительством заводов и волнениями приписных крестьян, мастеровых и работных людей («Гисторическое предуведомление о начальном заведении и ныне продолжающемся рудокопном промысле» под редакцией И. И. Веймарна и «Выписка о горных делах» сенатского секретаря В. И. Крамаренкова). Причина волнений, по мнению авторов этих сочинений, в нарушениях правительственных распоряжений со стороны заводчиков и крестьян, а способ предотвращения волнений в будущем — дальнейшее совершенствование системы горного управления и законодательства. В этом нашла яркое отражение классовая позиция дворянских деятелей. Современные исследователи пользуются указанными работами как источниками, поскольку они содержат материалы личных наблюдений, указы правительства и различных учреждений, статистические данные и т. д. Особенно ценны записки, уставы, наказы и различные проекты В. Н. Татищева, созданные им в ходе его практической деятельности на Урале и отразившие взгляды этого выдающегося представителя дворянства на развитие горного дела и промышленную политику правительства в целом [306а]. В. Н. Татищев не оставил научных трудов по истории Урала, но в «Лексиконе Российском» наметил свою периодизацию истории горного дела на Урале, выделив XVII в.— начало строительства заводов в крае; первую четверть XVIII в.—создание большого количества заводов и появление органов горнозаводского управления; 30-е годы XVIII в.— период, когда «злостные и ненасытные лакомством правители» нанесли вред уральской металлургии в связи с передачей ряда казенных заводов в частные руки, и, наконец, 40-е годы XVIII в.— время правления императрицы Елизаветы Петровны, с которой В. Н. Татищев связывал надежду на возвращение к политике Петра I по отношению к горному делу [307]. Первым профессиональным исследователем горнозаводской промышленности был П. И. Рычков, долгие годы служивший на Урале. Его «Топография Оренбургская» содержала оценку сырьевых ресурсов Южного Урала, историю становления здесь металлургии, данные о численности и составе рабочей силы, в частности приписных крестьян, о занятиях жителей края. Как и другие историки того времени, он создавал свой труд для того, «чтобы главные правители здешних дел и народов с их помощниками всегда просвещаемы были совершенным знанием всего того, что внутри и вне обширной губернии для государственных интересов надобно и полезно» [281, с. 7]. Всевозраставшие экономические потребности страны требовали всестороннего изучения ее природных ресурсов. В соответствии с этими запросами М. В. Ломоносов разработал проекты академических экспедиций, осуществленные в 1768—1774 гг. под руководством П. С. Палласа, И. И. Лепехина, С. Г. Гмелина, И. Фалька, И. Георги, П. И. Рычкова п др. [280, 191, 234, 328, 90, 88]. В трудах этих ученых имеются ценные сведения и наблюдения по этнографии, истории, экономике Урала, содержатся описания городов и заводов, данные об организации труда приписных крестьян, мастеровых и работных людей. Богатый материал собран учеными-путешественниками о численности, расселении, хозяйстве, положении, быте и нравах уральских крестьян. Несмотря на идеализацию деятельности представителей власти, осуждение любых народных выступлений и недооценку народного опыта в освоении природных ресурсов края, эти работы ценны освещением широкого круга вопросов истории Урала XVIII в. Особый интерес представляют «Записки» И. И. Лепехина, в которых изображены тяжелые условия труда и жизни различных слоев трудящегося населения края [191]. Стремление содействовать развитию производительных сил страны определило общую научно-практическую направленность материалов экспедиций, интерес к экономическим вопросам. Все это позволяет увидеть в трудах ученых-путешественников истоки буржуазного направления в русской историографии. Почетное место в историографии Урала следует отвести замечательному деятелю русского просвещения и культуры Н. И. Новикову, опубликовавшему в своей типографии ряд трудов и источников по истории Урала (в частности, работу М. Д. Чулкова о торговле, содержавшую и материалы о промышленности, в том числе уральской) [342], а в «Древнюю российскую вивлиофику» Н. И. Новиков включил «Топографическое описание заводов, лежащих в Уфимском наместничестве» [313]. Работа явилась первой специальной публикацией источников по истории уральских заводов, в которой приведены сведения об оплате и режиме труда работников различных специальностей, их численности и составе. В том же издании увидел свет и другой источник по истории края — «О древнем и нынешнем состоянии Великой Перми», куда вошли описания уральских заводов. Наиболее ценным сводом фактических данных по истории горнозаводской промышленности Урала являлись работа И. И. Голикова «Деяния Петра Великого» (12 томов) и «Дополнения» к ним (18 томов) [91]. Своеобразной энциклопедией экономической жизни Пермского края на рубеже XVIII—XIX вв. стал труд Н. С. Попова, предпринятый в соответствии с программой Вольного экономического общества [250]. Наряду с подробной характеристикой сельского хозяйства, промышленности и торговли он содержал материалы о составе, занятиях, правовом и имущественном положении городского, заводского и сельского населения Пермской губ. Автор впервые поставил вопрос о социальном статусе мастеровых, отличавшихся как от горожан, так и от сельских жителей. Работники заводов интересовали его уже как особый социальный слой, а не только как рабочая сила. В дворянской историографии уже в XVIII в. получило освещение такое уникальное явление в истории культуры феодальной России, как создание на казенных, а позже и на частных заводах края разветвленной сети школ. В. И. Геннин оставил в своем «Описании уральских и сибирских заводов» сведения об учебной программе, численности учеников, их материальном обеспечении. Данные о заводских школах содержали и некоторые другие сочинения XVIII в. В конце столетия на Урале был обнаружен и в начале XIX в. опубликован рукописный сборник былин и народных песен, в том числе о Ермаке, собирателем которого предположительно являлся русский фольклорист второй половины XVIII в. Кирша Данилов [112]. Важным событием были составление и издание грамматики удмуртского языка. Некоторые стороны культуры края (распространение грамотности, рукописной книги и разного рода сочинений, домашнего обучения и быта) нашли отражение в церковной историографии. Борьба со старообрядчеством на Урале обусловила появление на рубеже XVII—XVIII вв. посланий тобольского митрополита Игнатия (Римского-Корсакова), в которых сообщалось о связях руководителей раскола на Урале с известнейшими деятелями русского старообрядчества,— сосланными в Сибирь протопопом Аввакумом и священником Лазарем. В посланиях мирополи-та Игнатия содержатся данные о появлении на Урале в конце XVII в. сочинений (авторами которых были жители края), резко критиковавших официальную церковь и объявлявших царскую власть «антихристовою». Сочинения Игнатия Римского-Корсакова служат ценным, хотя и крайне тенденциозным, свидетельством о явлениях общественной мысли и культуры народных масс Урала [253]. Подобные же сведения имеются и в сочинениях церковных деятелей XVIII — первой половины XIX в. [211, 56, 302]. В течение первых десятилетий XIX в. основными темами дворянской историографии Урала оставались горнозаводская промышленность, система горного управления и промышленная политика правительства. Источниками для этих работ служили материалы законодательства и административного делопроизводства и отчасти личная переписка заводчиков и горных деятелей. Принимая на веру все официальные распоряжения, историки придавали им определяющее значение, видя в системе управления главную силу развития экономики страны. Такая точка зрения повлияла на периодизацию истории горного дела в труде инженера А. Ф. Дерябина. Его «Историческое описание горных дел в России…» построено в соответствии с изменениями в органах управления заводами Урала. Весьма показательно отношение автора к использованию принудительного труда, который он считал вредным для интересов казны и «нравственности». К этому выводу автора и других представителей горной администрации привели массовые волнения приписных крестьян и низкая производительность их труда на заводах. Работа А. Ф. Дерябина обосновывала необходимость отмены института приписных крестьян [108]. Следует выделить труд инженера И. Ф. Германа, собравшего большой материал по истории горного дела на Урале. Автор документально осветил строительство заводов и деятельность В. Геннина, поклонником которого он был. В книге приводятся инструкции, указы и распоряжения правительства и местных властей, заводские штаты, таблицы выплавки металлов и т. д. Труд не был завершен. Предполагалось в особом разделе дать документы «о правах, преимуществах и обязанностях горных чинов и мастеровых». Среди работ дворянских историков о горной промышлености заметен труд А. Н. Ярцова «Российская горная история», хотя и он не был завершен. Раздел об Урале сохранился лишь в черновике. Автор исследовал историю горного дела с древнейших времен до начала XIX в. В нем обстоятельно доказывалось, что горное дело известно русским издавна и могло развиваться без помощи иностранцев, поскольку «за одно только столетие заселился Урал горными заводами в подобие городов немецких», в то время как немцам для этого потребовалось «целое тысячелетие». Вся политика правительства и действия заводчиков изображались им в идиллическом свете. В первой половине XIX в. значительно расширилась источниковая база истории Урала. Появилось много публикаций документов, осуществленных с научной целью. Они освещали важнейшие события в истории края: начальный этап освоения Урала и возникновение крупной металлургической промышленности. Историк В. Н. Верх, сотрудничавший с известным собирателем исторических памятников Н. П. Румянцевым, отыскал и опубликовал документальные и летописные источники по истории Урала XVI-XVII вв. [46]. Важное значение для исследования истории похода Ермака имело издание в 1821 г. Г. И. Спасским Сибирской летописи. Им же была осуществлена публикация «Чердынские юридические древности» [302а]. Многочисленные актовые источники, впервые обнаруженные в 40-х годах XVIII в. экспедицией Г. Ф. Миллера, были опубликованы Археографической комиссией в «Актах исторических» и «Дополнениях к Актам историческим». В 1825 г. начал выходить «Горный журнал». В. Н. Берх подготовил для него первую публикацию извлечений из «Описания…» В. Геннина, а также «Жизнеописания» В. Н. Татищева и В. И. Геннина, дополнения к которым содержали переписку и законодательные материалы по истории уральских заводов [93]. Позже в том же журнале впервые увидели свет Заводский устав В. Н. Татищева [306а] и документы по отдельным заводам. Общественный подъем, начавшийся после Отечественной войны 1812 г. и выразившийся в росте антифеодальных крестьянских выступлений и восстании декабристов, оказал глубокое воздействие на историческое мышление. Происходит оформление буржуазного направления историографии в России. Все большее внимание уделяется жизни народа. В экономическом сочинении видного историка и статистика К. И. Ар-сеньева наряду с техническими показателями о заводах освещены условия приписки государственных крестьян к заводам. Причинами их волнений ученый считал злоупотребления заводчиков. В вопросе же о внедрении принудительного труда на заводах он присоединился к официальной точке зрения, указав на неудобства найма как крепостных, так и вольных работников и опасность подрыва металлургии без применения подневольного труда [32]. Оформление буржуазного течения в русской историографии шло одновременно с зарождением революционно-демократического направления, ранним выразителем которого был еще А. Н. Радищев. Его «Записки» о пути в сибирскую ссылку и обратно содержат яркие факты о тяжелом положении приписных крестьян [271]. В них отражен новый взгляд на роль народа в истории. Интерес к положению народных масс отличает работы известного сибирского историка П. А. Словцова, испытавшего влияние идей А. Н. Радищева. В «Историческом обозрении Сибири» показано, что труд народа являлся основой экономического процветания государства [295]. В «Письмах с Урала» П. А. Словцов высказывал мнение о роли уральской металлургии в обеспечении экономической самостоятельности России, распространении в народе просвещения и мастерства [294]. Он отмечал и роль местного населения в освоении рудных богатств Урала, а развитие горнозаводской промышленности в начале XVIII в. считал заключительным этапом правительственной колонизации края. Историк резко критиковал В. Геннина, ставя его в один ряд с «чужеземными наемниками», и одобрял деятельность В. Н. Татищева аа противодействие иностранцам и защиту «казенных», т. е. государственных, интересов. Приписку крестьян к заводам он также ставил в вину иностранцам. В суждениях П. А. Словцова по истории Урала больше чувствовался публицист и общественный деятель, чем исследователь. Появляются первые работы по истории башкирского и удмуртского народов (А. И. Вештомова, И. Журавского, В. М. Черемшанского, В. А. Шестакова) [335, 59а]. Новым в изучении культуры народов Урала в тот период стали широкие исследования быта, обычаев, материальной и духовной культуры, проведенные в 40-х годах XIX в. Министерством государственных имуществ и Отделением этнографии Русского географического общества [98]. Интересный материал о быте народов Урала, собранный в результате этих обследований, был позже опубликован Д. К. Зелениным [119, 120]. Достоинство публикаций не только r обильном этнографическом материале, но и в возможности на основании этих данных сравнить особенности быта и культуры жителей горнозаводских центров и многонационального крестьянства края [238]. В предреформенный период наряду с выходом традиционных исследований об управлении горнозаводской промышленностью, основным источником которых продолжали оставаться материалы законодательства [122, 288], появляются работы, основанные на материалах местных архивов. В «Ученых записках» Казанского университета публикуется очерк И. Рябова по истории нижнетагильских заводов, в котором впервые в открытой печати дано описание волнений 60-х годов XVIII в., интересны также и сведения о развитии школьного дела в XVIII — первой половине XIX в. [282]. Успехи местной интеллигенции в исследовании истории края отразил «Пермский сборник» [2366], первый выпуск которого появился в 1859 г. и был высоко оценен Н. А. Добролюбовым. Критик противопоставил его официальной историографии, отличавшейся «формальностью воззрений». Историко-этнографические статьи сборника основывались на новом документальном материале. Их авторы, по отзыву Н. А. Добролюбова, показали «обилие знаний, серьезность взгляда и мастерство изложениям [110, с. 635]. Интересен подбор публикаций на исторические темы: две статьи по истории Крестьянской войны 1773—1775 гг., очерки о заселении Пермского края и развитии народного образования, правах и обычаях крестьянства, этнографический и фольклорный материал. История Урала освещалась в них с разных мировоззренческих позиций [269].. Так, автор статьи о заселении Пермского края А. Крупенин уверял, чта развитие промышленности привело к «распространению довольства и улучшению материального быта жителей», а также к просвещению края и «успехам его гражданственности». Этот взгляд Н. А. Добролюбов назвал местнопатриотическим, впадающим в идиллию. С иных позиций написана статья Н. А. Фирсова об открытии народных училищ, в которой автор дает яркую критическую оценку деятельности местной администрации в области народного просвещения. Не случайно Н. А. Добролюбов-признал ее лучшей в сборнике. «Пермский сборник», несомненно, отразил настроения представителей передовой демократической интеллигенции края накануне отмены крепостного права. Еще до реформы 1861 г. и вскоре после нее создаются труды истори-ко-статистического характера, которые содержали данные о состоянии промышленности, сельского хозяйства, торговли, городов, населения и т. п. Это труды И. Ф. Штукенберга, В. М. Черемшанского, X. Мозеля и др. [350, 335, 200]. Ценные наблюдения по истории крестьянского хозяйства и быта содержались в работах Н. А. Рогова, А. Теплоухова, Е. И. Красноперова и др. [273—275, 308, 176]. Обилие нового фактического материала по истории зарождения и развития горнозаводской промышленности, формированию и составу ее работников, по вопросам управления, взаимоотношениям местных властей и т. д. содержало интересное исследование Н. Попова о В. Н. Татищеве [251]. Солидная источниковая база выделяет этот труд из ряда исторических сочинений дворянских историков. Самыми известными работами, созданными дворянскими историками в пореформенный период, были книги В. П. Безобразова и И. Котлярев-ского об уральском горном хозяйстве [42, 174]. Первый был сторонником частнокапиталистического развития горнозаводской промышленности и стремился поэтому доказать убыточность казенной промышленности. В защиту последней выступил в своей работе И. П. Котляревский. В пореформенный период значительно расширилась проблематика исторических исследований об Урале. Создаются специальные работы о .крестьянстве, горнозаводском населении и народах Урала. В 1869 г. появляется первое большое исследование о народах Урала, Поволжья и Сибири, принадлежавшее Н. А. Фирсову [329]. Главную роль в освоении Урала он отводил русскому крестьянству и выделял в этом процессе два этапа: до XVIII в., когда «край заселяли беглые русские мужики с сохою и топором», и с начала XVIII в., когда появился «промышленный человек». Ученый осуждал жестокие методы управления царской администрации нерусскими народами Урала и выступал сторонником проведения гуманной политики по отношению к ним. В книге некоторое внимание уделено и развитию горнозаводской промышленности на Южном Урале и формированию ее рабочих кадров, в составе которых указаны казенные мастеровые, купленные крепостные и пришлые. «Владельцы заводов не только сумели удержать при своих заводах этих пришлых, ло еще и обратить в своих рабов»,—писал автор [329, с. 412—414]. Горнозаводская промышленность и ее труженики стали главной темой исследований замечательного уральского историка Н. К. Чупина [10, с. 29—36] — прекрасного знатока истории края и его богатейшего горного архива в Екатеринбурге. Ему были хорошо известны такие важные источники по истории трудящихся, как материалы ревизий и подворных переписей. Н. К. Чупин показал роль местных рудоискателей, крестьян и разного рода пришлых людей в промышленном освоении края и строительстве заводов [343, 344]. Ему принадлежит серия статей о возникновении Екатеринбурга, о деятельности В. Н. Татищева на Урале, строительстве ряда заводов. Исследователь выступал противником передачи казенных заводов частным лицам, поскольку был убежден в преимуществах государственной собственности на горную промышленность. Он ввел в научный оборот много нового архивного материала. Благодаря научной добросовестности в подборе и подаче исторических фактов работы Н. К. Чупина не поте ряли своего значения для исследователей. Достижения буржуазного направления в русской историографии, как известно, связаны с именем выдающегося русского историка С. М. Соловьева, рассматривавшего историю России как закономерный процесс, зависящий от ряда объективных факторов: плотности населения, географической среды, природных ресурсов, климата и т. д. По его мнению, естественный ход истории опирается на внутренние причины, пх-то и следует изучать (колонизация новых земель, рост городов и т. д.). Вслед за ним другой замечательный русский историк, В. О. Ключевский, считал, что возможность заселения больших пространств свободных земель определила характерные черты исторического лроцесса в России как страны «колонизующейся». Влияние этих ученых испытывали на себе и историки, занимавшиеся историей Урала. В пореформенный период создается целая серия трудов по истории колонизации Урала [249, 118, 164, 347, 287]. Самым крупным исследователем этой проблемы на Урале был историк и археограф А. А. Дмитриев. Им проделана огромная работа по выявлению, публикации п изучению источников, послуживших основой его многочисленных работ [109]. Он впервые ввел в научный оборот данные переписных книг XVI—XVII вв., богатый актовый материал, местные летописи. А. А. Дмитриев первым занялся изучением экономического развития: Урала XVI—XVII вв., рассматривая его как результат освоения края. Из его работ вытекало, что главную роль в этом процессе играла не правительственная, а крестьянская и посадская колонизация. Им были исследованы пути проникновения русского населения на Урал, происхождение первопоселенцев, эволюция местных органов управления в ходе освоения земель и т. д. Однако А. А. Дмитриев не касался вопросов классовой борьбы, закрепощения и не выяснял причины миграций,, преувеличивая роль феодалов Строгановых в колонизации, хотя и критиковал их за применение насильственных методов. Периодизацию истории Урала он связывал с этапами колонизации (Новгородский, Московский) . Все работы, посвященные колонизации Урала, в той или иной степени освещали историю сельского хозяйства и крестьянства. Многа ценных сведений по этим вопросам содержали словари И. Я. Кривоще-кова [184, 185]. Выдающееся место в историографии Урала занимают труды замечательного русского историка-народника В. И. Семевского. Считая своим профессиональным и гражданским долгом исследование «внутренней жизни народа», он создал фундаментальный труд о крестьянах, в специальных разделах которого осветил численность, состав, положение гг борьбу приписных и посессионных крестьян [289]. Под последними ученый имел в виду мастеровых и работных людей, относя их к сословию-крестьян. Очерк об этой категории трудящегося населения Урала являлся самым полным в дореволюционной исторической литературе, что-объясняется в первую очередь привлечением большого круга источников. Среди них наряду с традиционными материалами законодательства ir делопроизводства Сената и коллегий ученый изучил данные ревизий,, материалы Следственной комиссии Вяземского (о волнениях на заводах Урала в 50—60-х годах XVIII в.), челобитные приписных крестьян ir мастеровых. Впервые в науке появилась работа, в которой были внимательно рассмотрены причины волнений на заводах Урала, их движущие силы, направления борьбы и требования трудящихся. В. И. Семевскому удалось в целом правильно ответить на эти вопросы и вскрыть антикрепостнический характер движения. С иных позиций освещал жизнь и борьбу трудящихся, в том числе народов Урала, дворянский историк Н. Ф. Дубровин в своей книге о Пугачеве [114]. Книга насыщена материалами, ранее неизвестными исторической науке. Интересны сведения о положении башкир, составе населения Оренбургской и Казанской.губерний, о волнениях горнозаводского населения в 60-х годах XVIII в. Объясняя их притеснениями заводчиков, Дубровин приводит яркие документы по южноуральским заводам, свидетельствующие об этом. Он вынужден был также признать,, что жалобы на заводчиков в государственные учреждения не достигали цели и это побудило заводских крестьян прибегнуть к «грубой силе». Н. Ф. Дубровин разделял официальное мнение о внедрении крепостного труда из-за нехватки рабочих рук. Однако показ отдельных фактов тяжелого положения народа Н. Ф. Дубровин сопровождал утверждением о стремлении верховной власти всячески защитить его от притеснений. Общественный иптерес к истории горнозаводского Урала выразился в публикации ряда статей и очерков в журналах «Горный журнал», «Отечественные записки», «Русское богатство» и др. Позиция их авторов была различной — от охранительно-дворянской (А. Петров, И. По-летика) до либерально-буржуазной и демократической (Р. Полов, И. Сигов) [237, 246, 247, 240, 276, 252, 292]. Особое место среди научно-популярных работ занимал очерк В. Н. Трапезникова [312], в котором сделана попытка пересмотра взглядов буржуазных историков на колонизацию Урала. Автор выступил против переоценки роли колонизации в историческом процессе, считая его подчиненным более общим закономерностям. Главной причиной переселения на Урал он считал закрепощение крестьян и классовую борьбу, а основной движущей силой — крестьянство и посадских людей. В. Н. Трапезников утверждал, что русские крестьяне начали осваивать приуральские земли задолго до появления здесь Строгановых, но переоценивал роль монастырей. В очерке давалась резкая критика политики правительства по отношению к нерусским народам. Отметим также очерки и статьи В. Д. Белова о горнозаводской промышленности, отличавшиеся яркой публицистичностью, хорошим знанием литературы вопроса и опубликованных источников, понимание которых было целиком обусловлено либерально-буржуазной общественной позицией автора. Для концепции В. Д. Белова характерно противопоставление истории России и Западной Европы, деятельности представителей государственной власти (Петра I, Татищева и др.) и частных лиц (заводчиков). Особенно большая роль отводилась Петру I, энергия которого явилась основным двигателем в развитии горного дела на Урале и не имела аналогий во всемирной истории. Петровская Берг-привилегия 1719 г., утверждал автор, одинаково для всех гарантировала свободу горного промысла и «свободу труда». Государственная власть якобы всячески препятствовала закрепощению горнозаводского населения, что являлось делом рук заводчиков [43—45]. В книге «Исторический очерк уральских горных заводов» В. Д. Белов справедливо отмечал, что окружная система горнозаводского хозяйства могла возникнуть в условиях господства феодальной системы и тогда она была исторически закономерна. Искусственное сохранение ее путем монополий, различных льгот и привилегий в период развитого капитализма являлось ничем не оправданным анахронизмом и вело к застою и кризису. Автор стоял за возвращение в казну всех посессионных дач и за провозглашение горной свободы. В.Д. Белов подготовил одну из своих работ [45] к открытию заседания Государственной думы, где должен был рассматриваться вопрос об уральской промышленности. В буржуазной историографии конца XIX — начала XX в. настойчиво проводилась мысль об искусственном характере мануфактуры в России петровского времени. «В стране без капиталов, без рабочих, без предпринимателей и без покупателей,— писал П. Милюков,— эта форма могла держаться только искусственными средствами и привилась лишь благодаря продолжительному и усиленному покровительству» [199, с. 85]. Естественно, что и рабочие кадры в отличие от Европы формировались принудительными мерами (приписка, покупка и т. д.). Теория искусственности крупной промышленности России, а следовательно, и Урала была подвергнута критике в работах легальных марксистов. Однако и они по существу противопоставляли социально-экономическое развитие России и стран Западной Европы, где предпосылкой развития капиталистической промышленности служил не только капитал, но и готовый многочисленный слой свободных пролетариев. Именно представителю легального марксизма М. Туган-Барановскому принадлежит концепция «крепостной мануфактуры». В своей монографии о русской фабрике он писал, что крупное производство при Петре не было капиталистическим из-за отсутствия «класса свободных рабочих». Поэтому фабрикантам приходилось «набирать всякий сброд» (беглых, нищих, преступников), но этих элементов было мало. Отсюда быстрый переход в Петровскую эпоху к крепостному труду [314]. С критикой этой концепции выступил тогда А. С. Лаппо-Данилевский, который высказал мнение, что причиной внедрения принудительного труда в русской промышленности являлись его дешевизна, желание предпринимателей иметь послушных работников, а не полное отсутствие свободных рабочих рук [190]. Таким образом, дореволюционная историография начала изучение колонизации и хозяйственного освоения края, возникновения и развития горнозаводской промышленности. Передовые представители демократического направления внесли существенный вклад в изучение истории трудящихся Урала, их положения, условий труда, культуры и быта. Был собран значительный корпус источников. Однако преимущественное обращение к актовому материалу и документам административного делопроизводства, почти исключительный интерес к деятельности представителей горной администрации и заводчиков обусловили возникновение и широкое распространение своеобразной «официальной» истории Урала. На ее страницах действовали Петр I, Татищев, Геннин, Строгановы, Демидовы, Твердышевы и др. По существу интерпретация исторических фактов подавалась с их голоса. Им приписывались все заслуги в развитии экономики и культуры края, их действия объяснялись потребностями государства. Идеализация и прямая апологетика действий властей особенно характерны для представителей дворянского охранительного направления, которые не останавливались перед фальсификацией фактов, изображая царизм исконным защитником интересов народа. В их интерпретации даже крепостничество было раем для рабочих, капитализм же развращал нравы [249, 62, 173, 33]. В дореволюционной исторической литературе прочно утвердилось представление о господстве принудительного труда в русской промышленности со времени ее возникновения [244, с. 562, 565]. Характерным было преувеличение особенностей развития Урала. Стремление притушить социальные противоречия, уйти от вскрытия действительных причин народного недовольства объединило в конце концов дворянское и буржуазное направления в историографии кануна Октябрьской социалистической революции. Великая Октябрьская социалистическая революция всколыхнула интеллектуальную жизнь Урала, активизируется деятельность местных научных сил, краеведческих организации, издаются журналы и книги, рассчитанные на массового читателя. Становление советской исторической науки (20—30-е годы) проходило в атмосфере приобщения широких народных масс к активной общественной жизни, знаниям и культуре. Возникает насущная потребность в критическом пересмотре выводов буржуазной историографии, создании трудов, в которых история народов России осмыслена с марксистских позиций. В 20-е годы идет активная работа по освоению теоретических принципов марксизма. Основным научным центром на Урале в 20-е годы становится Пермский университет, созданный на базе Дерптского в начале первой мировой войны. В те годы здесь работал видный историк П. С. Богословский. Он организовал и возглавил работу преподавателей университета и сотрудников краеведческих организаций по сбору, изучению и публикации источников об Урале [51]. Появился ряд исследований по истории колонизации края: П. С. Богословского, А. А. Савича, А. П. Пьянкова [48—50, 283, 284, 265]. В этих работах колонизация рассматривается как процесс, подчиненный основным закономерностям русского феодализма. Главной формой освоения края авторы считают крестьянскую колонизацию, а главной причиной переселения крестьянства на Урал — интенсивное закрепощение в районах его прежнего проживания. Однако они также рассматривали колонизацию как процесс капиталистический, преувеличивали уровень социального расслоения крестьянства в XVII в., применения наемного труда. В работах А. А. Введенского [57] переоценивалась роль Строгановых как капиталистов-купцов в освоении края и недооценивалась феодальная основа развития их вотчин. Значительное внимание уделялось разработке истории народов Урала. В противовес буржуазным историкам, принижавшим уровень развития местных народов Урала до прихода русских, некоторые советские историки (С. В. Бахрушин в ранних работах, Н. И. Ульянов, А. П. Смирнов) [40, 315, 300] переоценивали этот уровень, освоение края русскими рассматривали только как завоевание, задержавшее самостоятельное развитие местных народов. Другие ученые (А. А. Введенский, П. Н. Луппов) считали, что освоение Урала русскими шло мирными средствами и носило прогрессивный характер, способствовало ускорению его развития [58, 194]. В тот период, несмотря на указанные недостатки, существенно продвинулось вперед изучение уральской деревни и крестьянства, впервые было исследовано развитие земледелия у народов Урала до появления русских, выявлено сходство поземельных отношений в прикамской деревне и на Русском Севере. Важное научное значение для исследования классовой борьбы на Урале имело издание документов по истории Крестьянской войны 1773—1775 гг. [267]. А. А. Савич подготовил очерки по истории борьбы уральского крестьянства [285]. Ценность его работы снижалась явной модернизацией оценки характера классовой борьбы того времени. В Крестьянской войне он видел первую смычку «рабочих и крестьян», а приписное крестьянство относил в состав рабочих крепостной эпохи, отрицал саму возможность существования вольного труда в эпоху крепостничества. По истории горнозаводской промышленности в тот период были опубликованы исследования П. Г. Любомирова, Н. В. Бакланова. В них освещались размещение, техническая оснащенность, организация и объем производства в металлургии Урала XVIII в. [195, 39]. С. Г. Струмилин издал книгу о черной металлургии в России [305], в которой исследовались технико-экономические показатели этой отрасли промышленности за 300 лет ее существования, производительность труда на различных операциях. Особое внимание историков привлекала история зарождения пролетариата. Первая крупная работа по этой проблеме была посвящена горнорабочим, значительное место в ней уделялось Уралу [89]. Ее автор Ю. И. Гессен, однако, не смог разобраться в сложном составе работников уральских заводов, присоединив к ним приписных крестьян. Поэтому его работа в настоящее время представляет лишь историографический интерес. Работа другого крупного советского историка — К. А. Пажитнова [233] основывалась на документальной базе, содержащейся в дореволюционных исследованиях и публикациях. Пажитнов связывал зарождение пролетариата с возникновением крупной промышленности в России XVII в. Этот первый этап он заканчивал 1861 г. и считал его временем полного господства принудительного труда. Слабой стороной его работы было изображение данного периода как времени, лишенного внутренней динамики и эволюционных изменений, положительным же — стремление рассмотреть мануфактурных работников с точки зрения условий жизни и труда фабричных рабочих (продолжительность рабочего дня, заработная плата и стоимость жизни, жилищные условия, трудовая дисциплина и т. д.). К началу 30-х годов в науке сложилось представление о том, что зарождение пролетариата «хронологически уходит в крепостную эпоху» [235, с. 2]. Появились работы, созданные на основе изучения массовых источников. М. Ф. Злотников исследовал источники формирования рабочих кадров мануфактур в первой половине XVIII в., обратившись к анализу первичных данных ревизий и сенатских переписей населения заводов, в том числе уральских. Он пришел к выводу, что до второй половины 30-х годов XVIII в. крупная промышленность России и Урала основывалась на вольнонаемном труде [121]. В 1931 г. выходят в свет «Очерки истории пролетариата СССР». Раздел о рабочих крепостной эпохи был написан М. В. Нечкиной. В нем обращалось внимание на применение вольнонаемного труда в промышленности, оформление же класса рабочих историк относила к послереформенному времени, так как крепостной работник был насильственно прикреплен к предприятию и до 1861 г. являлся основной производительной силой. В освещении борьбы мастеровых и работных людей историки придерживались диаметрально противоположных точек зрения. Одни не видели существенных различий в борьбе крестьян и мастеровых (А. В. Предтеченский) [254], другие, напротив, считали волнения на заводах в XVIII в. прообразом союза рабочих и крестьян (М. Н. Покровский, В. Н. Нечаев) [243, 207]. В 20-е — начале 30-х годов выходят книги по истории культуры Урала: о крепостной интеллигенции, о быте заводских крестьян, удмуртов [175, 25, 193, 331, 117, 196а, 300]. В 1927 г. П. С. Богословский публикует статью, в которой обосновывает необходимость исследования культуры Урала с учетом особенностей экономико-географических условий и колонизации края, развития горной промышленности, влияния старообрядчества [51]. Крупным явлением в изучении народной культуры Урала было открытие пермской деревянной скульптуры Н. Н. Серебренниковым [291]. Таким образом, по всем важнейшим проблемам истории Урала в первый период развития советской историографии были достигнуты определенные успехи: намечены главные направления будущих исследований в соответствии с требованиями марксистской методологии, велась основательная работа в архивах, были подготовлены первые крупные публикации документов. Во второй половине 30-х — 50-е годы особенно интенсивно изучалась история уральской металлургии. Во время Великой Отечественной войны многие научные учреждения и вузы были эвакуированы на Урал. В архивах края тогда работали видные историки Москвы и Ленинграда. В послевоенный период выходит целая серия фундаментальных исследований по истории металлургической промышленности. Еще в 30-е годы в связи с многотомной публикацией источников по мануфактуре в России началась дискуссия о социальном характере русской мануфактуры [177]. Она была продолжена в журнале «Вопросы истории» в 1946—1948 гг. Ее участники постоянно обращались к материалам по горнозаводской промышленности Урала. Дискуссия не только выявила наличие острых разногласий в оценке формационной природы металлургических мануфактур (крепостные или капиталистические), но и существенно продвинула вперед понимание этой сложной проблемы. Работы Д. А. Кашинцева, М. Н. Мартынова, Б. Б. Кафентауза, С. Г. Струмилина, Н. И. Павленко обобщили громадный архивный материал и создали яркую картину развития металлургической промышленности России, показав роль уральской металлургии в развитии экономического потенциала страны [158 а, 158, 305, 228 а]. Ни одна отрасль отечественной промышленности не была изучена столь всесторонне. В монографии Б. Б. Кафенгауза заводы Демидовых исследованы в сложной взаимосвязи со всеми отраслями хозяйства крупнейших уральских магнатов [158]. Выдающимся трудом по истории черной металлургии является монография С Г. Струмилина. Она охватывает всю историю отрасли начиная с древнейших времен и освещает важнейшие проблемы технико-экономического, политэкономического и социального характера. Она полна мыслей, идей, которые подчинены одной цели — доказать, что русская мануфактура, несмотря на использование разных форм принудительного труда, была капиталистической. Бесспорным достоинством всех этих исследований является то обстоятельство, что они выдвинули и обосновали на огромном материале следующие положения. 1. На Урале задолго до строительства первых заводов существовала развитая мелкая крестьянская железоделательная и металлообрабатывающая промышленность, которая целиком обеспечивала нужды местного населения. 2. Уже в середине XVII в. русские промышленники делали попытки завести здесь первые заводы. Они оказались недолговечны, но опыт пригодился и был использован в петровское время. 3. Заводы XVIII в. являлись сложными предприятиями мануфактурного типа, стоявшими в технико-экономическом отношении на уровне лучших европейских. 4. Урал в XVIII в. превратился в крупнейший центр металлургического производства. Он не только полностью удовлетворял внутренние потребности страны в металле, но и в больших количествах экспортировал его. Во всех исследованиях по истории горнозаводской промышленности Урала рассматривался вопрос о ее рабочих кадрах. Особенно интересен труд Б. Б. Кафенгауза, основанный на использовании богатейших архивных материалов [158]. Он содержал фактические данные для начальной разработки основных проблем генезиса пролетариата (источники формирования, профессиональный состав, юридический статус, процесс закрепощения, характер социального протеста и т. д.). Правда, в оценке характера волнений мастеровых и работных людей историк допускал элементы модернизации, считая мирскую избу рабочим советом, руководившим борьбой. Широко применялись историками массовые источники для исследования рабочих кадров. Однако изучение такого важного для понимания их положения вопроса, как их юридический статус, ограничилось изложением содержания указов правительства о мастеровых и работных людях. Появление указа о покупке крепостных на заводы (1721 г.) А. М. Панкратова считала доказательством введения крепостного труда на заводах, а указ 1736 г. расценивался Н. И. Павленко как закрепо-стительный в отношении всех пришлых людей. На этом основании делался вывод о господстве принудительного труда на уральских заводах либо к концу Петровской эпохи, либо к концу первой трети XVIII в. Соответственно решалась и проблема о социальном характере уральской мануфактуры, о формировании пролетариата и генезисе капитализма в целом. О последнем считали возможным говорить лишь начиная с 60-х годов XVIII в. Эта точка зрения была всесторонне развита А. М. Панкратовой сначала в предисловии к многотомной публикации документов по истории рабочего движения в России XIX в. [270], а позже в монографии о формировании пролетариата в России [236]. Основные положения ее концепции, получившей поддержку ряда историков, заключались в следующем. В отличие от Западной Европы, где мануфактура располагала давно сложившимися кадрами наемных рабочих, в крепостной России она могла базироваться только на принудительном труде. Это обусловило и неразвитость самосознания работников мануфактур, которые боролись за возвращение к земле. Таким образом, их борьба носила консервативный характер. Все это, по мнению историка, свидетельствовало, что работников мануфактур нельзя считать прямыми предшественниками пролетариата, процесс становления которого связывался лишь с формированием вольнонаемных кадров. Противопоставление условий формирования пролетариата в России и Западной Европе стало характерной чертой исторической литературы тех лет. Крупное исследование по истории солеваренной промышленности в Прикамье принадлежит Н. В. Устюгову. Его монография убедительно доказывает, что солеваренные промыслы Соли Камской в XVII в. представляли собой мануфактурную форму производства [324]. 50-е годы были плодотворными для уральских историков, активно работавших в местных и центральных архивах. Большой интерес представляет исследование П. А. Вагиной о формировании кадров заводов Южного Урала в середине XVIII в. [54]. Выходит книга по истории рабочего движения на Урале в дореформенный период [86]. Монография В. Я. Кривоногова посвящена применению вольнонаемного труда на заводах Урала в XVIII в. В этой работе он собрал большой материал о масштабах и формах использования вольного найма в горнозаводской промышленности, и особенно в горнорудном деле и на вспомогательных работах. Историк высказывал мысль о закономерности применения принудительного труда в мануфактурном производстве России [182]. Послевоенный период явился новым этапом и в изучении колонизации Урала крупными советскими историками на основе обширного архивного материала. Начало широкому исследованию крестьянской колонизации Зауралья и Сибири было положено работами В. И. Шункова [351, 352]. В них доказана стихийность этой формы, нередко проходившей вопреки политике правительства, подчеркнуто всемирно-историческое значение подвига русского крестьянства в освоении края, показано коренное отличие русской колонизации Урала и Сибири во взаимоотношениях с местным населением от колониальной политики западноевропейских держав. Однако автор преувеличивал сходство сложившихся в ходе колонизации феодальных отношений с обычным крепостничеством и не видел в них формы «государственного феодализма». В тот период появляются серия научно-популярных книг об отдельных городах Урала [84, 208, 209, 34, 197, 286, 225] и обобщающее историко-географическое исследование Л. Е. Иофы по городам периода феодализма [141]. Оно создано на основе опубликованных источников и литературы, но полнота их использования делает книгу весьма ценной для исследователей. Библиографический указатель в ней содержит свыше 700 названий. Кроме того, автор не ограничился изучением официальных городов, но рассмотрел и развитие крупнейших горнозаводских центров, их роль в торгово-экономических связях региона. В 1958 г. выходит фундаментальный труд П. Г. Рындзюнского о городах дореформенной России, в котором дана развернутая характеристика городов Урала. Ученый развил свою точку зрения на роль металлургической промышленности в процессе городообразования: «В пределах одной феодальной формации нельзя найти прямого соответствия между развитием городов Урала и металлургической промышленностью» [279]. П. Г. Рынд-зюнский не считал возможным в отличие от Л. Е. Иофы отнести горнозаводские центры к поселениям городского типа. Источник: | |
| Просмотров: 2706 | Комментарии: 0 | Теги: | Рейтинг: 5.0/1 |
| Всего комментариев: 0 | |