Главная » Статьи » История Урала » История Урала [ Добавить статью ]

Сельское хозяйство и промыслы Урала
В XVIII в. в общероссийской системе территориального разделения труда определилась хозяйственная специализация Урала как промышленного и земледельческо-скотоводческого района. Развитие уральской горнозаводской промышленности, ставшей «главным явлением экономической жизни края» 6, сыграло роль основного фактора, обусловившего дальнейшее развитие производительных сил в сельском хозяйстве, ста­новление товарного производства в земледелии и животноводстве. Заводская промышленность, предъявляя спрос на сельскохозяйственную продукцию, создавала рынок для ее сбыта, а сельскохозяйственные орудия промышленного производства, поставляемые заводами, способствовали повышению уровня агрокультуры и производительности труда

Другим важным фактором, благоприятствовавшим развитию сельского хозяйства Урала, явилось хозяйственное освоение западного и восточного склонов Уральского хребта русским крестьянством. По мере увеличения плотности населения в районах Западного и Среднего Урала, колонизация которых завершилась в XVII — начале XVIII в., происходило его переселение в менее освоенные районы Южного Урала и Зауралья.

Правительственная и церковно-монастырская колонизация сопровождалась насаждением на Урале крупного феодального землевладения. В начале XVIII в. значительно расширились и без того огромные владения Строгановых, получивших по указу от 22 мая 1702 г. «в вечное и неотъемлемое владение» земли в бассейне рек Обвы, Косьвы и Иньвы. Владения Строгановых составляли 9400 тыс. дес. Даже после многочисленных разделов в середине XIX в. майорат составлял свыше 1368 тыс. дес. [49, с. 268]. В процессе семейных разделов вотчины Строгановых, а также в ходе заводского строительства возникли латифундии Лазаревых, Голицыных, Всеволожских, Демидовых, Яковлевых, Тверды-шевых. В Оренбургской губ. насаждалось мелкое служилое землевладение. В 20-х годах XVIII в. здесь было 158 мелких помещиков. Расхищение земельных угодий башкирских волостей пошло ускоренными темпами после указа от 11 февраля 1736 г., отменившего ограничения в продаже башкирских земель. Так, Демидовы к 40-м годам XVIII в. затратили на приобретение угодий у башкир и татар в Осинском, Кунгурском и Уфимском уездах 1389 руб. О размерах этих приобретений можно судить хотя бы по тому, что в 1754 г. для Нязепетровского завода был куплен участок в 70 тыс. дес. всего за 30 руб., в 1777 г. для Камбар-ского завода приобретено 36 тыс. дес. за 120 руб. К концу XVIII в. по­мещикам и заводчикам в Южном Приуралье принадлежало 5731 тыс. дес. различных угодий [84, с. 43—44; 22, с. 224; 75, с. 18].

Монастырское землевладение было представлено крупными вотчинами Пыскорского, Соликамского Вознесенского, Вятского Успенского, Исетского Далматовского и других монастырей. Тем не менее позиции церковно-монастырского землевладения на Урале не были столь значительными в сравнении с другими районами России [70, с. 186], к тому же они были окончательно подорваны секуляризацией в 1764 г.

Не велики были на Урале и владения дворца. В начале XVIII в. они размещались в Уфимском, Осинском, Сарапульском, Уржумском уездах. В процессе дальнейшей колонизации дворцовые земли расширились незначительно [18, с. 42].

В силу определенных обстоятельств в хозяйствах крупных землевладельцев преобладали промысловые занятия, а не сельское хозяйство. Ведущая роль в развитии сельского хозяйства на Урале принадлежала не феодальному землевладению, а многонациональному, преимущественно государственному крестьянству, трудами которого в течение XVIII в. были освоены под пашню сотни тысяч десятин степных и лесных угодий.

К концу XVIII в. площадь пашни в уральских губерниях, по подсчетам В. К. Яцунского, достигла 6,5 млн га. В начале XVIII в. в одном из самых развитых сельскохозяйственных районов Урала — в Кунгурском уезде площадь пашни равнялась 15—16 тыс. дес, в среднем на крестьянский двор приходилось 4,5 дес. [68, с. 99]. В Вятском крае в конце XVII в. пашня составляла около 51,5 тыс. дес, в Чердынском и Соликамском уездах — свыше 30 тыс. дес, к началу XVIII в., как убедительно доказал П. А. Колесников, она увеличилась незначительно [32, с. 152, 161]. На первом месте по удельному весу пашни в структуре земельных угодий была Вятская губ., где пашня составила 18%, наименее освоенной оставалась Оренбургская губ., в которой под пашню использовалось лишь 4,5% площади. В Пермской губ. пашня составила 7,3% [123, с. 126]. По размерам пашни на земледельческое население на первом месте, по данным Генерального межевания, оказалась Оренбургская губ. (5,62 дес. пашни и 42,6 дес. удобной земли на душу мужского пола), в Вятской губ. на душу мужского пола приходилось 5,43 дес. пашви’ а в Пермской — 3,62 дес. [21, с. 34, 36].

В процессе общественного разделения труда внутри региона в XVIII в. определились районы Урала с четко выраженной земледельческой специализацией. Благоприятные почвенно-климатические условия, а также расположение на крупной водной магистрали, соединяющей с рынками сбыта, имели решающее значение в становлении районов развитого земледелия в юго-восточной зоне Вятской губ. и на юге и западе Пермской губ. В Оренбургской губ., в целом имевшей достаточно благоприятные для развития сельского хозяйства природные условия, земледелие завоевывало прочные позиции лишь по мере продвижения русской крестьянской колонизации. В первой трети XVIII в. очаги земледелия сложились в Зауралье — в Исетской провинции, а также в северо-западных районах Уфимской провинции, в которых оседали русские и нерусские крестьяне-переселенцы. Под влиянием пришлого земледельческого населения к занятиям земледелием постепенно переходят и башкиры.

К концу XVIII в. ведущее место в производстве сельскохозяйственной продукции занимали Челябинский, Бузулукский и Мензелинский уезды Оренбургской губ., Шадринский, Камышловский, Красноуфимский,. Кунгурский и Оханский уезды Пермской губ. и Малмыжский, Елабуж-ский, Сарапульский уезды Вятской губ. Менее всего было развито земледелие в Пермском, Соликамском, Чердынском и Верхотурском уездах Пермской губ., в Кайском уезде Вятской губ., отличавшихся суровыми природно-климатическими условиями [65, ч. 2, с. 63—66; ч. 3, с. 343; 118, с. 7; 43, с. 286-287; 95, с. 27, 28].

К подбору систем земледелия крестьянин относился очень серьезно. Выбор определялся почвенно-климатическими условиями и необходимостью введения в хозяйственный оборот новых участков пашни, расчи­щенных из-под леса, и степных залежей. Суровые природные условия требовали от крестьянина творческой инициативы в подборе посевных культур, их чередовании, смены одной системы земледелия другой, поисков путей восстановления естественного плодородия почв. Переход к новым системам или возвращение к более старым диктовались необходимостью одновременного увеличения производства кормов и зерна.

Поэтому системы земледелия на Урале отличались большим разнообразием. В Зауралье, например, одновременно существовали три системы земледелия: подсечно-огневая, переложная или залежная и паровая [115]. Правильное трехполье предусматривало следующее чередование культур: пар — озимые — яровые. В. И. Шунков пришел к выводу7, что особенности местных условий и необеспеченность навозом крестьянских хозяйств заставили кое-где перейти от трехполья к двухполыо и земледелию «наездом». Это приспособление приемов хлебопашества, принесенных русскими крестьянами-переселенцами на Урал из родных мест, к условиям осваиваемого района наблюдалось еще в XVII в. и свидетельствовало о развитии агротехнического опыта населения.

В целом на Урале все более прочные позиции завоевывала паровая система земледелия с двух-, трехпольным, а в конце XVIII в. в Южном Приуралье и с четырехпольным севооборотом. Продолжали существовать в самых различных комбинациях с ней элементы подсечной и залежно-переложной систем. Комбинированная система земледелия, сочетавшая достоинства составлявших ее элементов, была одним из немаловажных условий, обеспечивавших успешное ведение земледелия при медленной эволюции аграрной техники [68, с. 104, 106; 37, с. 28; 36, с. 32, 36; 80, с. 54].

На юге Пермской губ. и в Южном Приуралье, где преобладали тучные черноземы, навозное удобрение почти не использовалось. В Северном Приуралье из-за недостатка навоза крестьяне ограничивались удобрением ближайших к селениям участков, отводимых под наиболее требовательные культуры: коноплю, пшеницу, просо. Использовались и такие приемы восстановления плодородия, как «толока» — выпас скота на солях после уборки урожая — и выжигание стерни [68, с. 108; 36, с. 37; 82, с. 428]. Все силы земледельца направлялись на получение хороших урожаев при сравнительно небольших затратах труда и средств. Успешность этих усилий доказывается широким развитием промыслов и обрабатывающей промышленности в селах и деревнях Урала, так как они требовали наличия свободного времени и инициативы.

Земледельческие орудия не претерпели существенных по сравнению <с предшествующим периодом изменений. Основным орудием обработки почвы оставалась соха в различных ее модификациях, чаще с двумя сошниками и полицей *, а также ее варианты, приближавшиеся к плугу: косуля и соха с брылой. При подъеме целинных и залежных земель крестьяне, в том числе и русские, использовали сабан — древний татарский плуг, требовавший в упряжку до шести лошадей. Облегченным вариантом сабана являлась колесуха, требовавшая двух лошадей. Крестьяне Кунгурского уезда разработали соху-кунгурку — модификацию, переходную от обычной сохи с отвалом к сибирской колесухе. В Челябинском и Шадринском уездах во второй половине XVIII в. начали применять плуг [98, с. 85, 118; 68, с. 110; 10, с. 46-47; 38, с. 90; 80, с. 54; 56, с. 323]. Борона оставалась деревянной, чаще с железными зубьями, на севере Урала продолжали использовать борону-суковатку. Уборочный инструментарий был представлен серпом, косой-горбушей и косой-литовкой. Для молотьбы использовали деревянный цеп, иногда хлестание и топтание лошадьми [82, с. 420, 498; 65, ч. 2, с. 74, 76, 78].

Основными зерновыми культурами, возделываемыми во всех районах Урала, были озимая рожь, овес, ячмень. В первой половине XVIII в. преобладала озимая рожь, под которую повсеместно отводилось до 50% посевной площади. Во второй половине столетия наметилась специализация восточных и южных районов Урала, где озимые постепенно вытеснялись яровыми, в том числе и такими высокотоварными культурами, как пшеница и полба. В западных районах Урала возделывались также технические культуры: лен и конопля [36, с 41; 38, с. 92-93; 97, с. 34-37; 122, с. 41].

Картина урожайности была чрезвычайно пестрой как по природно-климатическим зонам, так и по годам. В начале XVIII в. на плодородных почвах Кунгурского уезда рожь давала урожаи от сам-4 до сам-10г овес — от сам-2,5 до сам-6,6. Во второй половине столетия в Камышлов-ском уезде Пермской губ. урожайность была на уровне сам-7—8 и 9, в Чердынском и Соликамском уездах — сам-4—5. В конце 90-х годов средние урожаи в Пермской губ. составили сам-2,5, в Оренбургской — сам-2,2, в Вятской — сам-4,3 [68, с. 100; 39, с. 84; 20, с. 101].

Средняя урожайность в земледельческих зонах Урала в целом была выше средней по России, но в конце XVIII в. обнаружила тенденцию к снижению. В урожайные годы в земледельческих зонах создавались довольно значительные товарные излишки хлеба. При минимальной норме потребления товарные излишки в отдельных районах достигали 32—39% чистого сбора [117, с. 16; 10, с. 57; 36, с. 185-186].

Товарный хлеб в значительной мере перераспределялся внутри Уральского района. К традиционным рынкам сбыта, сложившимся на Урале еще в XVII в., каковыми были Кунгур, Вятка, Соль Камская, Чердынь, Уфа, в XVIII в. прибавились многочисленные заводские поселки. Проблема снабжения заводского населения хлебом всецело зависела от рыночной конъюнктуры. О возросшей внутри Уральского района потребности в хлебе, прошедшем через рыночную продажу, свидетельствует и то, что 55 из 90 действовавших в крае ярмарок специализирова­лись на торговле продуктами земледелия [68, с. 145; 10, с. 93—104; 51, с. 124; 92, с 142-143].

Во второй половине XVIII в. определились устойчивые связи земледельческих уездов с промыслово-горнозаводскими районами по снабжению последних хлебом и другими продуктами сельского хозяйства. Так, крестьяне Шадринского, Камышловского, Красноуфимского уездов поставляли хлеб на заводы Екатеринбургского уезда, а Кунгурский, Сара-пульский, Глазовский и другие уезды снабжали Чердынский и Соликамские уезды, на горные и винокуренные заводы шел хлеб из Оренбургской губ. [39, с. 85—86]. Кроме того, хлеб из Приуралья, особенно из Вятской губ., игравшей выдающуюся роль в хлебной торговле северо-востока России, поступал во всероссийский оборот. В первой половине XVIII в. партии хлеба из прикамских районов Урала, а также из Кунгурского и Уфимского уездов продавались на Макарьевской ярмарке, оттуда шли в центр страны и в Петербург, Нижнее Поволжье. Через Ир-битскую ярмарку уральский хлеб поступал и в Сибирь. Одним из важнейших рынков сбыта хлеба, произведенного в крестьянских хозяйствах, было и Поморье, особенно Архангельск. Архангельские купцы и посадские люди скупали хлеб на Вятке, вятские, слободские купцы, посадские и скупщики из крестьян везли зерно в Архангельск, Холмогоры и другие торговые пункты. Только в 1741 г. к Ношульской пристани, крупному перевалочному пункту в торговле с Поморьем, было поставлено свыше 26 тыс. четвертей ржи, около 10 тыс. четвертей семени льняного, 572 куля ржаной муки и других продуктов стоимостью в 60 тыс. руб. Ежегодно вятские купцы для провоза хлеба нанимали 7,5—11 тыс. подвод, за 1746—1751 гг. учтено 4,5 тыс. случаев провоза хлеба из Вятки к Ношули [25, с. 139-140, 165, 193; 94, с. 182, 193; 34, с. 13; 35, с 494; 104, с. 38; 121, с. 62]. Через Архангельск и Петербург сельское хозяйство Урала, в частности его западных районов, включилось в сферу европейского хлебного рынка [52, с. 229; 28, с. 248—250].

Таким образом, развитиие производительных сил в сельском хозяйстве земледельческих зон Урала достигло уровня, который давал возможность не только снабжать хлебом растущее промышленное население края, но и включиться в орбиту всероссийского и мирового хлебного рынка в качестве поставщика ржи, ржаной муки, овса, льна и других продуктов.

Увеличение рыночного спроса способствовало дальнейшему развитию и становлению специализации животноводства, которое оставалось второй по значению отраслью крестьянского хозяйства. Животноводство являлось источником тягловой силы, продуктов питания и сырья для выделки необходимых в домашнем обиходе предметов одежды, обуви и т. д. и в этом смысле выступало в роли одного из условий существования само­стоятельного крестьянского хозяйства. Природные условия Южного Приуралья и Пермской губ., где на душу населения приходилось от 11,2 до 4,4 дес. сенокоса, благоприятствовали развитию этой отрасли хозяйства. Резко отличалась необеспеченностью сенокосными угодьями Вятская губ., в которой на душу мужского пола приходилось менее 1 дес, а в структуре земельных угодий сенокосы составляли лишь 3,5%. Не случайно здесь сенокосные участки находились в наиболее оживленном торговом обращении и стоимость их держалась на довольно высоком уровне [78, с 324; 10, с 110], Неравномерность распределения сенокосов сопровождалась неравномерностью в обеспеченности скотом отдельных крестьянских хозяйств.

Скотоводство было развито в Оренбургской губ., особенно в ее юго-восточных районах, где зажиточные башкиры владели 1000 и более лошадей, 2 тыс. овец и крупным рогатым скотом. Даже категория населения, относимая современниками к «бедной», имела до 15 лошадей, 5 коров и т. д. Русские зажиточные крестьяне содержали до 200 и более лошадей, столько же овец. Скотоводство в этом районе продолжало играть первенствующую роль в хозяйстве.

Развитое животноводство было характерно и для Шадринского, Ка-мышловского, Красноуфимского уездов. В Екатеринбургском уезде крестьяне специализировались на разведении лошадей, в Осинском, Охан-ском — крупного рогатого скота и овец, в Соликамском и Чердынском уездах — крупного рогатого скота. В Вятской губ. в конце XVIII в. в среднем на крестьянский двор приходилось две лошади, три головы крупного рогатого скота и три свиньи [78, с. 290; 118, с. 15].

Кроме обыкновенного мелкого и малопродуктивного скота, на Урале получили распространение улучшенные породы, выведенные крестьянами: обвенские и вятские лошади, а также лошади, являвшиеся результатом скрещивания русских, башкирских и киргизских пород. В Красно-уфимском и Шадринском уездах начали разводить киргизских курдючных овец [65, ч. 2, с. 181, 187, 193; 36, с. 50-52].

Уже в начале XVIII в. животноводство ряда районов стало ориентироваться на производство товарной продукции. В Кунгурском уезде в 1700 —1704 гг. отмечен значительный торг мясом, говяжьим салом, кожами. В 1703-1704 гг. здесь было продано более 5800 пудов сала, свыше 10 тыс. кож и др. [68, с. 149, 151, 152]. Центрами торговли лошадьми в Южном Приуралье являлись Оренбург и Троицк, где русскими купцами закупалось от 10 тыс. до 15 тыс. башкирских и киргизских лошадей. Успехи животноводства в ряде уездов Вятской и Пермской губерний обусловили развитие салотопенного и других промыслов [34, с. 9; 104 с. 36].

Важным дополнением к земледелию и животноводству в хозяйстве уральских крестьян являлись разнообразные неземледельческие занятия: охота, рыбная ловля, пчеловодство и др.

Охота была широко распространена особенно в лесных районах Урала. Промысел таких ценных пушных зверей, как соболь, бобер, почти прекратился за их истреблением, однако охотники продолжали добывать и поставлять на рынки Вятки, Казани, Уфы, Оренбурга большое количество шкурок белки, зайца, лисицы, куницы и др. Так, в 1735 г. вятские крестьяне продали на Хлыновском городском рынке 61 490 шкурок белки 16 605 шкурок зайца, в 1736 г.— соответственно 63 675 и 23 404 шкурок [35, с. 390; 25, с. 134, 138, 141, 157, 209].

Бортничеством занимались в основном башкиры, марийцы, удмурты а также русские крестьяне Вятской и Пермской губерний. По мере истребления лесных массивов бортничество постепенно трансформировалось в домашнее ульевое и колодное пчеловодство [120, с. 26—27; 90, с. 24-10, с. 71].

Столь же широко было распространено на Урале рыболовство, однако промысловый характер оно приобрело среди дворцового крестьянства, расселявшегося по берегам Камы и Вятки. Они вкладывали в аренду рыболовных угодий значительные суммы. Ценные промысловые рыбы (стерлядь, осетровые), добываемые артелями, организованными на основе простой капиталистической кооперации, шли на рынки Казани, Кунгура, Москвы, на Макарьевскую ярмарку [70, с. 234—235; 25, с. 148— 149, 205; 118, с. 17; 10, с. 72].

В XVIII в. произошли крупные сдвиги в развитии мелкой крестьянской промышленности. Домашняя промышленность, являвшаяся неотъемлемым придатком натурального крестьянского хозяйства и связанная с обслуживанием потребностей крестьянской семьи в предметах обихода, одежде, обуви, элементарных орудиях труда, продолжала развиваться. В то же время в значительном числе крестьянских промыслов происходило перерастание ремесленного производства в мелкотоварное, на основе расширения связей с рынком возникали предприятия типа простой капиталистической кооперации, использующие наемный труд.

Одним из промыслов, наиболее тесно связанным с земледелием, был мукомольный. Широкое развитие он получил во второй половине XVIII в. в земледельческих зонах Урала, В 60-х годах XVIII в. только в Исетской провинции действовало 337 водяных и 277 ветряных мельниц. В последней четверти XVIII в. в Вятской губ. насчитывалось 2742, в Пермской — 2708, в Оренбургской — 1112 мукомольных мельниц. Сосредоточивались они в большинстве своем в уездах с наиболее высоким уровнем развития земледелия7 [118, с. 19; 36, с. 149; 65, ч. 2, с. 109].

Широкое развитие получили на Урале крестьянские промыслы, связанные с переработкой продуктов животноводства: кожевенный, шубно-овчинный, шерстобитный, мыловаренный, выделка сермяжных суков и т. п. Уже в начале XVIII в. кощевенный промысел в Кунгурской уезде превратился в мелкое товарное производство, наметились зачаткя рассеянной мануфактуры. В конце XVIII в. в этом уезде насчитывалось

42 крестьянские кожевни. В 60-х годах XVIII в. в Хлыновском и Слободском уездах Вятской губ. было зарегистрировано около 100 крестьянских кожевенных заведений, в числе которых были ремесленные мастер­ские и мелкотоварные заведения. В конце XVIII в. возникла кожевенная промышленность в дворцовом селе Сарапуле, основанная на использовании наемного труда, складывалась здесь и мыловаренная промышленность [70, с. 178-180; 65, ч. 3, с. 399; 35, с. 389; 10, с. 82].

Все в больших количествах поступала на рынок и продукция крестьянского ткачества. Только в 1737 г. через Хлыновский рынок прошло 19 652 аршина сермяжного сукна и 57 816 аршин холста, в 1740 г. в Вер­хотурье было отправлено 95 200 аршин холста и 32 980 аршин сукна. В конце XVIII в. крупные заказы по закупке холста для армии в Вятской губ. разместило интендантство [35, с. 390; 10, с. 76].

Несмотря на административные меры и конкуренцию горнозаводской промышленности, продолжал существовать мелкий крестьянский кузнечный промысел. В 1772 г. крестьянские кузнецы Кунгурского уезда выработали 4212 пудов кричного полосового железа и уклада. В середине XVIII в. только среди государственных крестьян Исетской провинции действовало 277 кузниц, приносивших владельцам от 1 до 6 руб. доходов [41, с. 25-29, 32-33, 75-81; 70, с. 166; 36, с. 144-147].

Большую роль в жизни уральской деревни продолжали играть «лесной промысел и деревообработка. Крестьяне Соликамского уезда издавна специализировались на поставке дров для солеваренной промышленно­сти. С этой работой нередко были связаны целые поколения крестьян. Крестьяне других уездов Пермской губ. поставляли подрядом дрова, деготь и другие изделия, жгли уголь для казенных и частных железоделательных заводов. Крестьяне Вятского уезда начиная с 60-х годов XVIII в. ежегодно поставляли лесоматериалы для иностранных колонистов в Нижнее Поволжье, дрова — на винокуренные заводы А. И. Глебо-ва. В конце XVIII в. крестьяне Соликамского, Чердынского, Слободского и других уездов снабжали дровами соляные промыслы Всеволожских и других промышленников [41, с. 47, 69-71; 35, с. 389; 53, с. 27-28; 108, с. 27]. Процесс укрупнения происходил и в поташном производстве, распространенном в лесных районах Западного Урала. Крестьянские и купеческие поташные заводы были связаны с рынками сбыта, переходили к использованию наемных работников [65, ч. 2, с 38; 10, с 80].

На Каме, Вятке, их притоках, Исети, Белой, Чусовой получило развитие речное судостроение, которое велось силами артелей плотников. По мере увеличения перевозок и роста удельного веса большегрузных сУДов в^ их строительство также проникало разделение труда [70.

Об ориентировке многих крестьянских промыслов на рынок свидетельствует и то, что на местных ярмарках и торжках всегда можно было купить сани, телеги, деревянную и берестяную посуду, смолу, деготь, ивовую кору для дубления кож, лопаты, корыта, веники и т. п. Об этом же говорит закупка заводами у крестьян-скупщиков крупных партий сала, веревок, канатов, пеньковых снастей и т. д. [65, ч. 3, с. 149—150 177, 189, 203, 252. 289-290; 91, с 13-14].

Таким образом, уральская деревня не оставалась в стороне и от общероссийских процессов складывания единого всероссийского рынка, дальнейшего развития товарно-денежных отношений. В условиях, когда


Урал вошел в сферу влияния всероссийского рынка не только в качестве промышленного, но и хлебопроизводящего района, когда значительная его часть ощущала на себе воздействие мирового хлебного рынка товарно-денежные отношения интенсивно проникают и в сельское хозяйство.

Источник:
Категория: История Урала | Добавил: Admin (18.04.2012) | Автор: E W
Просмотров: 4152 | Комментарии: 0 | Теги: урал, История | Рейтинг: 5.0/1
Всего комментариев: 0